В 1983 году Новосибирской организации Союза художников РСФСР исполнилось пятьдесят лет. Началом её деятельности считается 25 февраля 1933 года — день открытия первой Западно-Сибирской краевой выставки живописи, графики и скульптуры. Но ко времени выхода постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» художники Новосибирска насчитывали уже шесть лет работы одним коллективом.

Пока существовал Западно-Сибирский край, существовал и Западно-Сибирский Союз художников. Центр его находился в Новосибирске. Коллективы художников Барнаула, Омска, Тюмени, Томска, Кемерова числились филиалами. И хотя новосибирцы занимали руководящую роль в крае и раньше, теперь эта роль усилилась, распространяясь, впрочем, уже не на всю Сибирь, как было до 1930 года, а лишь на Западную. С течением времени отделения Западно-Сибирского Союза художников отпочковывались, приобретая самостоятельность. Первым отошёл Омск с Тюменью и Тобольском. Это произошло в 1934 году при образовании Омской области. Но юридические права областной коллектив художников Омска приобрёл только в 1938 году, после соответствующей конференции. При районировании 1937 года Западно-Сибирский край прекратил своё существование. Алтай с его центром в Барнауле создал независимую от Новосибирска краевую творческую организацию. Томск и Кемерово в те годы входили в состав Новосибирской области, и художники этих городов ещё долго оставались «приписанными» к Новосибирску: томичи до 1946, кемеровчане до 1957 года.

В принципе лишь с 1960 года, года создания Союза художников РСФСР, установился статус коллектива художников города, именуемого с той поры Новосибирской организацией Союза художников РСФСР. К тому времени новосибирцы лишились своего последнего филиала — Кузбасса — и вошли на равных началах с другими организациями в зону «Сибирь социалистическая». Система художественных зон с периодическим показом искусства всей республики в Центральном выставочном зале страны открыла перед художниками города возможность творческого соревнования и контактов с мастерами изобразительного искусства всей Российской Федерации.

Долгие годы наиболее благоприятные в зоне условия для развития художественной жизни складывались в Новосибирске. Это вполне понятно: с 1925 года по 1930-й город был административным центром Сибирского края, то есть в сущности столицей Сибири, с 1930 по 1937-й — центром Западно-Сибирского края. «Живой дух», быстрый рост, перспективы промышленного и культурного развития Новосибирска привлекали, сюда ехали художники из других городов Сибири. К концу 1930-х годов Новосибирск «втянул» в себя почти все основные творческие силы Западной Сибири. Центростремительное движение было настолько велико, что Камень-на-Оби, Минусинск (Хакасия до 1934 года входила в Западную Сибирь), Славгород остались без профессиональных художников — все они переехали в Новосибирск, а Барнаул и Томск потеряли лучших. Благодаря собственному художественному училищу удерживались от соблазна перекочевать в Новосибирск только омичи, но ещё не оперившиеся выпускники этого училища прибывали один за другим.

Во время Великой Отечественной войны в Новосибирск были эвакуированы Третьяковская галерея с её основной коллекцией и штатом сотрудников во главе с директором А. Замошкиным, Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Павловский дворец-музей, художественные музеи Смоленска, Новгорода, Пскова. Если к этому прибавить Ленинградскую филармонию с оркестром Е. Мравинского, Ленинградский институт театра и музыки, Московский театр музыкальной комедии, то нетрудно представить количество художественной интеллигенции, жившей в Новосибирске во время войны. Съехавшиеся сюда художники и искусствоведы работали не только в плане агитации и пропаганды, свойственном военному времени. Устраивались выставки, в том числе и первая в истории города персональная выставка недавнего томича, к тому времени новосибирца Н. Смолина, читались лекции. К сожалению, материалы художественной жизни города военного времени не сохранились. Но по отдельным дошедшим до нас произведениям Г. Ликмана, Л. Огибенина, Н. Смолина можно предположить, что сравнительно недолгое сотрудничество с видными художниками и искусствоведами России успело положительно повлиять на местных авторов. Простота средств выражения и прочувствованность образов, в основном портретных, позволяют отнести живопись военного времени к лучшему в их творческом багаже.

Из среды живописцев, обосновавшихся в 1950-е годы в городе выделилась «деревенская» группа — П. Давыдов, С. Кобелев, П. Поротников, А. Пятков, А. Хлынов, В. Чирков, члены которой каждый в своё время, но большинство — в начале 1960-х годов, разъехались по деревням области с намерением там поселиться и работать. Все они, исключая Кобелева, через какое-то время вернулись в город, все писали картины на деревенскую тему в домах творчества, но никто на них не считал годы, проведённые в деревне, временем, потраченным напрасно.

Оставшиеся в Новосибирске художники активнее, чем в предыдущий период, стали откликаться на запросы городской культуры. На рубеже 1950-х — 1960-х годов Новосибирск начал интенсивно перестраиваться. Именно тогда возник Академгородок, была возведена ОбьГЭС, сооружён бетонный коммунальный мост вместо надводного понтонного, кварталы деревенского типа начали заменять новостройками. На выставках того времени появилось множество городских пейзажей, решённых на сопоставлении старых домиков с палисадниками и возвышающихся над ними панельных зданий. На произведениях подобного рода выросла целая группа новосибирцев; Н. Грицюк, Э. Гороховский, Н. Гриднев. Тематика повлекла за собой перемену в строе живописи: от пленэра они постепенно перешли к декоративности, от декоративности к сложному цвету и активно действующим ритмам.

Обновление организации продолжалось и в 1960-х годах, когда в город прибыло ещё два десятка специалистов в различных видах изобразительного искусства. Новосибирский творческий коллектив стал самым мощным в Сибири. Это сказалось во всех областях местной художественной жизни, в том числе — деятельности Западно-Сибирского книжного издательства. Выпускаемые им книги по уровню оформления и, следовательно, по уровню осознания адреса книги, её общего строя не имели себе равных в Сибири.

Лучшей в Сибири была в 1960-х годах и станковая скульптура новосибирцев, представленных работами Л. Бурлаковой, М. Меньшикова, Л. Назарова, В. Семёновой, В. Телишева, Е. Телишевой и других. При сравнительно небольшом числе представителей этого вида искусства — десять человек — новосибирская скульптура была довольно разнообразна. Героические образы соседствовали в ней с образами камерными, произведения, выполненные в камне и дереве, —с керамическими, подводившими автора к пограничным с прикладным искусством зонам. И даже обилие «голов», вызывавшее в своё время ироническое к ним отношение, теперь, с расстояния двух десятков лет, не кажется противоречащим разнообразию. «Голова» в пластике того времени впервые стала пониматься как завершенный объём, работая над которым, авторы развивали в себе основные понятия скульптуры как единой- массы. Усвоив их на сравнительно узком участке, они почувствовали уверенность в своих силах. Чем ближе к 1970-м годам, тем быстрее росло число произведений, относящихся к скульптуре малых форм со свободной и даже прихотливой композицией. Это явление характерно для всех зон республики, однако наблюдать его на материале Новосибирска по-своему интересно и поучительно.

Живопись новосибирцев 1960-х годов уплотнилась в цвете и в тоне, стала сложнее по фактуре (Б. Крюков, А. Никольский. В. Титков, И. Попов п другие). При всеобщем интересе к большим полотнам на темы, выявляющие силу, страстность, энергию героев, как никогда расцвела станковая картина, по внешнему виду приблизившаяся к монументальному панно. Эти произведения адресовались массам, публицистика была их душой. Однако в пору подъёма «сурового стиля» расцветала и камерная живопись. Она стойко держалась в пленэрном варианте у «деревенских» художников, одухотворяла авторов, чутких к богатству цвета и тона. Яркой фигурой такого склада был В. Семёнов, но черты лиризма заметны в творчестве подавляющего большинства живописцев Новосибирска, работавших в 1960-х годах.

Можно считать, что лиризм выиграл сражение с «суровым стилем», поскольку сюжетно-тематическая картина 1970-х годов общественные проблемы трактовала как личные. Размеры холстов резко сократились. Ещё совсем недавно казалось, что в 1970-х годах наступил кризис картины. На самом же деле все было едва не наоборот. Даже графика 1970-х годов приняла картинные формы, привнеся в них свою специфику. На выставках новосибирцев каждый уважающий себя автор экспонировал серии или листы из них. Содержательная полнота, концентрировавшаяся некогда в одном законченном произведении, теперь стала распределяться на весь повествовательный цикл.

На рубеже 1970-х — 1980-х годов заметен стал иной подход в решении тематической картины, что видно на примере творчества А. Невзгодина, М. Омбыша-Кузнецова, В. Бухарова, хотя формулировать особенности этого этапа, пожалуй, ещё рано.

После десятилетий прилива творческих сил в Новосибирск начался их отлив. В 1960-х годах он был мало заметен, в 1970-х годах — тревожен. Из Новосибирска, по преимуществу в Москву и Ленинград, уезжали активные художники. Общий счёт их измеряется уже десятками, что при коллективе в 70 человек — много, очень много, В критическом положении оказались новосибирские графика и скульптура. Да и живопись уже не занимает теперь ведущего места в зоне, хотя не скажешь о её упадке. Запасы творческих сил города на сей раз проявились стихийным ростом группы плакатистов, тяготеющих к тому, чтобы создать объединение художников плаката в масштабе зоны. Дизайнерам Новосибирска в своё время это удалось, хотя они и не сумели сохранить свой приоритет в организации. Плакатисты, полные молодого энтузиазма и надежд, в большинстве — выпускники технических вузов, что, понятно, сказывается на их умении одолевать профессиональные сложности.

Тут мы подошли к проблеме молодых, бывшей одной из главных в художественной жизни страны 1970-х годов и не утратившей своего значения по сей день. В Новосибирске она остра, как нигде в Сибири.

Конечно, столичное образование местное, новосибирское заменить не может. В Новосибирске нет Эрмитажа, нет Третьяковки, нет учителей, способных дать студентам высокий профессиональный уровень мастерства. Однако опора только на московские и ленинградские вузы вычёркивает потенциальные силы полуторамиллионного города. Игнорировать их нельзя, они есть и будут, они идут в искусство стихийно, обучаясь, кто как может, на ходу.

В связи с пятидесятилетним юбилеем Новосибирской организации в городе была открыта областная выставка, сформированная непривычным способом. Ныне живущие в Новосибирске члены Союза художников СССР участвовали в ней полным составом, чего обычно не бывает. Каждый автор представлял на выставку два произведения по своему усмотрению. Он мог показать юношеские полотна или только что законченные. За тех, кого нет в городе, две работы, из числа сохранившихся в картинной галерее, выбирала экспозиционная комиссия.

Условия выступить только двумя работами многих авторов поставили в трудное положение. Если бы современные художники годами писали картины, тогда можно было бы ограничиться и одним полотном без ущерба для профессионального авторитета. Поскольку новосибирские художники, как, впрочем, и многие другие, не часто работают над произведениями, требующими долгосрочной концентрации сил, их творческая позиция определяется не столько отдельным холстом, сколько их совокупностью. Вот почему решение экспозиционной комиссии застало многих врасплох. Исключение составляют лишь те художники, чей расцвет ложится на 1950-е и частично на 1960-е годы, когда выставки были реже, а значит, и времени на каждое полотно оставалось больше. Так, А. Ганжинский мог бы быть представлен «Ползуновым» (1953) и «Алтайскими камнерезами» (1955), и это было бы лучшее из созданного им. Выбрать же лучшее из творчества В. Бухарова, Н. Домашенко, А. Невзгодина. М. Омбыша-Кузнецова. П. Поротникова, К. Тимофеевой, Я. Яковлева, если надо ограничиться двумя произведениями, затруднительно.

Барьер, поставленный при организации юбилейной выставки перед художниками — не членами Союза, обернулся и барьером для отдельных видов искусства. В экспозиции не оказалось ни одного произведения прикладного искусства; художественное проектирование, довольно широко распространенное в городе, было представлено всего двумя эскизами, искусство плаката, недавно праздновавшее своё обновление большой выставкой,— пятью листами. В наши дни круг представительства разных видов искусства на профессиональных выставках значительно расширился. На них уже давно выступают не только прикладники и проектировщики, но и модельеры, и народные мастера, работающие в художественных промыслах. Отсутствие их работ в экспозиции юбилейной выставки показывает неразвитость художественной культуры в городе, что отзывается и на полноте областных выставок, и на облике Новосибирска.

Юбилейная выставка, конечно, — праздник, потому что на ней показываются достижения местных художников за 50 лет, но она же — повод для трезвой самооценки, без которой невозможен прогресс художественной жизни города. Сделанного много, но ещё больше предстоит сделать: пятьдесят лет — это ведь самое начало истории искусства молодого, быстро растущего города.

 

 

П. МУРАТОВ

Журнал «Художник» №3, 1984 г.