Моё знакомство с «Академической дачей» произошло в 1949 году. Тогда мы, студенты Ленинградского художественного института им. И. Е. Репина, получили путёвки в этот дом творчества на летний период.

Как сейчас помню, с В. Загонеком и Б. Волковым мы доехали поездом до станции Академическая и пошли пешком. Было раннее утро. Пройдя километров 12—15, явились на дачу. Встретила нас сестра-хозяйка Валентина Ефимовна, дочь полюбившегося всем конюха «деда Ефима».

Для нас, тогда молодых, это было прежде всего место историческое, знаменитое тем, что там некогда работали А. Куинджи, И. Репин, пенсионеры старой Академии; где-то поблизости писал И. Левитан; вспоминались и написанные здесь картины И. Бродского.

На довольно длительное время дача была закрыта для художников. В 1930-е годы на её территории размещался пионерский лагерь. Лишь после войны, в 1947 году, её передали в ведение Всекохудожника, который каждый год выделял несколько мест и для студентов.

 

Поразило нас тогда, что мы попали в круг настоящих художников. Руководителем был московский живописец A. Волков, молодой, инициативный. Он ставил весьма разнообразные постановки. Привлекал для этого местных жителей, которые охотно позировали. Усаживал то старичков, старушек, то молодых девчат, ребятишек где-нибудь на пленэре, а мы становились вокруг со своими мольбертами и писали. Волков и сам писал с нами. Это было прекрасной школой. Происходило как бы непосредственное соприкосновение с жизнью, пленэром, натурой и их осознание.

Поразил нас тогда и молодой, энергичный, очень доброжелательный директор П. Н. Козельский, ходивший в военной гимнастёрке, брюках-галифе, как и многие из нас, прошедших фронт.

Казанчан Корюн Геворкович «Портрет Петра Николаевича Козельского» Холст, масло. 1970-е гг.

Такой памятной была моя первая встреча с «Академичкой». После этого я стал там бывать постоянно. Считаю, что как художник я целиком «родился» на «Академической даче». Там я нашёл всё — свою любовь к деревне, к земле, к работе на натуре, к традициям русской живописи. И этой любви я не изменяю всю жизнь.

 

После окончания института (моей дипломной работой была картина «Колхозная весна») меня оставили в аспирантуре, и я поставил себе целью написать картину «В колхоз. Год 1929-й».

Затея, прямо скажем, не из лёгких и как будто не по плечу молодому художнику. И когда я уже закончил эту картину, понял, как важно поставить перед собой именно сложную задачу, которая может заставить мобилизовать все силы. В этом мне помогла «Академическая дача».

Когда я приехал туда, как мне казалось, с уже готовым эскизом к будущей картине, встретился с опытным руководителем «потока» А. Бубновым. Он сказал мне: «Пиши всё, чем восхищаешься». И я писал этюд за этюдом — талые весенние дороги, вскрытые из-под снега, яркое весеннее солнце, сани, лошадей... Это был захлёб! Всё здесь написанное наполнило меня живительными соками, дало толчок сделать новый эскиз, на новом материале. Вернувшись в город, в мастерскую, я почувствовал, что начатая мною картина «пошла», что она наполняется пережитыми мною чувствами. И это — результат соприкосновения с весной, с солнцем.

Так, благодаря «Академической даче» я нашёл «дорожку к себе» (как говорил М. Врубель). И дали мне это всего три весны, проведённые на тверской земле. Разве я мог не полюбить эти места!

 

Дорога «Академичка» и дружбой с художниками. Там я узнал В. Бакшеева. Сблизился с В. Гавриловым, B. Стожаровым, И. Сорокиным, А. Лобановым, Л. Народицким, А. и C. Ткачёвыми, Н. Новиковым, И. Сошниковым, с ленинградцами — Ю. Подляским, А. Левитиным, В. Рейхетом, А. Романычевым и многими другими.

Группа художников на Академической даче с академиком Б.С. Угаровым

Самое поразительное, что мы, такие разные люди и художники, на «Академической даче» стали единомышленниками. Всех объединяла упоённость жизнью, а это колоссальный дар. Он помогает увидеть красоту природы и запечатлеть её на холсте. Сейчас мы многое теряем, редко выбираясь для работы на натуре. Ведь натура — первоисточник открытия жизни.

 

Однажды с «Академички» мы ездили в поместье «Чайка». Какой красоты места открывались нам на всём протяжении пути! Своими глазами увидели мы то, что восхищало И. Левитана, К. Коровина, В. Бялыницкого-Бируля и других прекрасных живописцев «Союза русских художников».

И мы ещё раз убедились, что все эти места, включая, конечно же, окрестности «Академической дачи», и есть исконно русская природа и что красота её неувядаема.

Неудивительно, что «Академичка» сплотила художников в своеобразное братство, здесь многие обрели себя, утвердились в своей профессии. Она стала для большинства из нас своего рода Академией.

Дача "Чайка" В.К. Бялыницккого Бируля построена в 1913 г.

Я не согласен с теми, кто считает, что всё, мол, там давно писано-переписано. Это может говорить только фоторепортёр, но не художник. Природа никогда не может быть скучной, не может надоесть. Знаю это по себе. Постоянно бывая на «Академической даче» уже не одно десятилетие, я не перестаю восхищаться красотой тверской земли. Я обрёл там как художник вторую родину (моё детство прошло в других местах). До сих пор меня неумолимо влечёт туда. Все мои картины написаны на благодатном материале этой земли.

 

Нельзя не сказать и о той заботе, которой окружены мы на «Академической даче». Здесь созданы все условия для творческой работы. Художник ведь существо ранимое: ему нужно место, где он будет согрет душевным теплом, накормлен, где ему можно не думать, что кончаются краски или холсты и их надо где-то доставать. Всё это есть. Обеспечивают тебя и мастерской, и материалами, и всем, что нужно для работы. Вопросы быта, разница в возрасте, званиях отходят на второй план. На первом — творчество, искусство. Это своеобразная коммуна художников, сплочённых единой целью — запечатлеть красоту жизни, людей, природы.

 

Многое хотелось бы вспомнить... Зимние вечера, когда мы собирались в своём «клубе» — в батальной мастерской (так как она была самой большой). Народу набивалось много, приходили жители близлежащих деревень. Устраивали танцы, пели песни. Всё было как-то просто, естественно и потому незабываемо.

Художники стали со временем оседать в окрестных деревнях — кто женился, кто избу купил, кто построился заново, прочно связав свою жизнь со здешними людьми, традициями, со всем тем, чем так щедро одаривает тверская земля полюбившего её человека.

Местные жители относятся к художникам, их труду по-доброму, как к делу важному, открывающему глаза на красоту жизни, природы. Пишешь, например, в деревне этюд, а тебя приглашают зайти в дом, молочка попить.

Всегда с удовольствием позируют ребятишки, очень хотят, чтобы их нарисовали.

И живность всякая тут — лошади, коровы, куры, овцы — только рисуй.

Когда пишешь этюд, чувствуешь себя неотъемлемой частью всей этой вечно движущейся жизни. Поэтому, видимо, художник-реалист, душой и сердцем влюблённый в жизнь, всегда борется против лжи. Ведь он родился как художник в самой жизни, и всё наносное, лживое претит его натуре.

 

На «Академической даче» работается самозабвенно. Тут открываешь красоту русской природы, нашей Родины. Тут работают люди, влюблённые в леса и перелески, в раздольные поля и дороги, в грозовое небо, во всё живущее вокруг тебя.

Где бы я ни был, всегда с чувством большой благодарности вспоминаю, что есть такое место — «Академическая дача», которая, как родной дом, влечёт к себе каждый год. И без неё ты не можешь жить.

 

УГАРОВ БОРИС СЕРГЕЕВИЧ (1922 - 1991)

Б. УГАРОВ

Журнал «Художник» № 6, 1984 г.