Дрезденская картинная галерея... Кто не слышал об этой ценнейшей коллекции мировой классической живописи! Славу Дрезденской галереи составляют замечательное собрание итальянской живописи эпохи Возрождения, XVII—XVIII веков, произведения голландских мастеров XVII века. Искусство Нидерландов, Германии, Франции, Фландрии и Испании также представлено рядом первоклассных картин.

Великие творения мастеров прошлого — гордость Дрезденской галереи — были во время второй мировой войны увезены гитлеровцами в различные укрытия, где им угрожала неминуемая гибель. И хотя ещё дымились пожарища, горели леса, гремели взрывы и не было конца человеческому горю, немедленно после вступления частей Советской Армии на территорию Германии были приняты срочные меры для спасения картин.

В мае 1945 года по распоряжению Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР в Дрезден отправилась группа специалистов. В числе других и мне выдали удостоверение, в котором говорилось: «Предъявитель сего, капитан Чураков С. С., является представителем Комитета по делам искусств. Командируется в г. Дрезден для выполнения специального задания. Начальнику тыла фронта, начальникам тыла армий и военным комендантам оказывать тов. Чуракову С. С. необходимое содействие и помощь в выполнении возложенного на него задания».

Мы вылетели самолётом в Берлин. Возглавил группу А. С. Рототаев, тогда помощник председателя Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР. В состав группы входили: искусствовед С. П. Григоров, два студента Московского государственного художественного института имени В. И. Сурикова — М. Ф. Володин, Н. А. Пономарёв и я, реставратор.

Из Москвы я захватил необходимые материалы, которые могли пригодиться при оказании первой помощи картинам. Для профилактических заклеек и укрепления красочного слоя взял осетровый клей, папиросную бумагу, кальку, воско-смоляную мастику, скальпели, кисти, флейцы, небольшой утюжок, бинты и марлю.

В Дрездене с первого дня стали хлопотать и подыскивать помещение для нашей базы. Остановили свой выбор на хорошо сохранившемся дворце саксонских королей Пильниц-Шлосс. Его большие светлые залы давали возможность разместить найденные живописные произведения, очистить их от пыли и плесени, просушить, сделать профилактические заклейки в местах шелушения красочного слоя и грунта и хорошо упаковать. Для охраны ценностей командование 1-ro Украинского фронта выделило группу бойцов-пограничников.

Нам было известно, что в каменоломне, в восьми километрах от города Пирна, у селения Гросс-Котта, находились неупакованные картины разных размеров. Каменоломня представляла собой открытый карьер, к которому шёл туннель. Здесь, в сколоченной из тёса комнате, оказались великолепные полотна. За комнатой, на путях узкоколейки, стоял товарный вагон зелёного цвета, в котором также были обнаружены картины в рамах.

К туннелю мы подъехали в сопровождении автоматчиков. Быстро организовали работу, закрепив за каждым определённый участок. Всё время слышалось: «Товарищи, осторожней, аккуратней». Бойцы понимали, что имеют дело с прекрасными произведениями искусства. Особенно трудно было перевозить картины больших размеров. Прокладывая жгутами из тонкой стружки рамы по углам, мы старались их ставить как можно круче и плотней друг к другу, потом всё закрывали брезентом и завязывали. Таким образом все произведения искусства были доставлены в замок Пильниц-Шлосс.

 

26 мая туда привезли «Сикстинскую мадонну». Посмотреть её специально приезжали маршал И. С. Конев и генерал армии И. Е. Петров. При них мы раскрыли ящик. Я помню, как маршал Конев спросил, уверены ли мы, что это действительно «Сикстинская мадонна». М. Ф. Володин, улыбаясь, ответил, что реставратор Чураков, а также и все мы уверены, что найдена подлинная картина Рафаэля.

 

Двадцать три картины, написанные на холсте, оказались в Мейсенском замке. Среди них «Диоген» Иорданса, «Триумф Амфитриты» Тьеполо и другие. Их надо было снять с подрамников и накатать на валы. Здесь же находились произведения, написанные на досках громадных размеров: работы Корреджо «Святая ночь», «Мадонна со св. Георгием», «Мадонна со св. Себастьяном», «Мадонна со св. Франциском».

 

Длинные валы с накатанными на них картинами и работы Корреджо очень трудно было выносить по узким замковым лестницам. Дальше путь машин с грузом лежал вдоль набережной Эльбы, где арка моста над дорогой после взрыва была заклинена глыбой свода, и нам пришлось снять картины с машин, пронести их на руках под мостом, а потом снова положить в грузовики.

 

В церкви Мейсенского замка я увидел работы Кранаха. Они здесь висели постоянно. И хотя внутри было очень влажно, произведения немецкого мастера XVI века хорошо сохранились. На досках не видно кракелюров и осыпей. Это можно было объяснить тем, что влажность в помещении резко не менялась и картины акклиматизировались.

 

Розыски картин продолжались и на границе с Чехословакией в Покау-Ленгефельд. Немецкий коммунист, фамилию которого я, к сожалению, не запомнил, сообщил нам об одном тайнике, находившемся в карьере.

Наверху недалеко от карьера стоял небольшой сарайчик, на двери которого висел открытый замок. А в сарае были брошены великие шедевры Дрезденской галереи, такие, как «Вирсавия» Рубенса. Там же валялись и пустые рамы от картин. Видно, кто-то уже похозяйничал. Затем мы подошли к очень глубокому карьеру.

Немецкие шахтеры показали нам, в какой штольне спрятаны картины. Там было сыро и темно. Они стояли неупакованные, штабелями, прислоненные друг к другу и к стенам. Дотронувшись до рам, я почувствовал, что левкас размяк и позолота прилипает к пальцам. Некоторые картины с тыльной стороны покрылись сплошной плесенью, а у других плесень проступала и на живописной стороне, особенно по кракелюрам красочного слоя: протрёшь тампоном из ваты — проявляется изображение.

Нам необходимо было срочно составить план спасения картин. По обрыву карьера был некогда выложен примитивный подъёмник, его-то мы и приспособили для подъёма полотен со дна карьера.

 

В Пильнице над этой партией картин пришлось особенно много потрудиться: постепенно просушить полотна, снять плесень флейцем. Пострадавшие работы я слегка подверг облучению солнцем и занялся укреплением всех вздутий красочного слоя, образовавшихся в результате сырости. На многих произведениях от сырости разложился лак. Однако восстановление лака я не делал, так как эти работы требовали условий реставрационной мастерской.

 

Предстояло вывезти также большую коллекцию графики: подлинные рисунки Рембрандта, Грёза, Корреджо из замка Веезенштейн. Там же находились три портрета Веласкеса, «Саския с красным цветком» Рембрандта, картины Пуссена, Эдуарда Мане, Дега и другие. В Веезенштейне мы проработали две недели. Не хватало людей для переноски экспонатов, привлекали местное население: женщин, девушек, подростков.

 

И вот настал момент, когда в Пильнице скопилось много художественных ценностей. Стало небезопасно хранить там сокровища, боялись диверсий, да и сами картины нуждались в срочной реставрационной помощи. Их необходимо было немедленно вывезти в Москву и в стационарных условиях провести консервационные профилактические работы.

Из Москвы пришло указание готовить к отправке наиболее ценные произведения, нуждающиеся в реставрации. Всю живопись и графику погрузили в крытые вагоны. Во многих вагонах пришлось перекрывать крыши толем, так как они были пробиты осколками снарядов и пулями. Крупные ящики с такими картинами, как «Сикстинская мадонна» Рафаэля, многими произведениями Корреджо в вагоны не помещались. Их погрузили на платформу, а над ящиками построили подобие домика из тёса, который укрывал картины от непогоды. Посреди эшелона поместили два вагона — теплушки для нашей группы и для охраны эшелона.

Наконец тронулись в путь, испытывая радостное чувство: едем домой, да с таким грузом! Когда переехали границу, помню, девушки и женщины с граблями стояли у дороги, бросали нам яблоки, а кругом простирались хлебные поля.

10 августа 1945 года мы прибыли в Москву — первый этап гигантской работы был завершён.

 

В Москве, в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, картины распаковывались квалифицированными работниками и аккуратно расставлялись в светлых залах. Реставраторы и научные сотрудники сразу начали просматривать всю коллекцию — картины, скульптуру и прикладное искусство — и отбирать работы для срочной реставрации.

Была приглашена группа реставраторов Государственной Третьяковской галереи во главе с Александром Дмитриевичем Кориным.

Решили: картины не расчищать, а только укреплять красочный слой и грунт, удалять поверхностные загрязнения, восстанавливать покрытие лаком. Так было отреставрировано 99 картин.

Наиболее сильно пострадал шедевр Тициана «Динарий кесаря». Ещё перед отправкой в Москву на картине от влажности появились вздутия угрожающего характера. Кроме того, по всей поверхности отмечались невидимые для глаза кракелюры лакового слоя, лёгкое разложение лака. Речь шла о спасении картины в прямом смысле этого слова. Работа по её реставрации длилась четыре месяца. Все вздутия были укреплены слабым раствором рыбьего клея. Ни одна, даже микроскопическая частица живописи Тициана не была утрачена, поэтому в данном случае удалось обойтись и без красочных заправок. Позднее немецкие реставраторы избрали правильный путь хранения картины. Они поместили её в герметическую камеру, где был создан необходимый температурный режим. Картина перестала «болеть».

Не менее сложные работы были проведены по укреплению красочного слоя и грунта картин «Святая ночь», «Мадонна со св. Георгием» Корреджо, «Вирсавия» Рубенса, «Крещение» Гарофало, «Мучение св. Варфоломея» Прети.

 

Решением Совета Министров СССР в 1955 году немецкому народу были возвращены шедевры Дрезденской картинной галереи. Это позволило превратить Государственное художественное собрание Дрездена в подлинно национальный и интернациональный институт культуры. Дрезден как культурный центр вновь был поставлен в первые ряды европейских городов.

В вестибюле выставочных залов Дрезденской картинной галереи можно прочитать надпись на русском и немецком языках, высеченную на доске золотыми буквами: «Спасение Советской Армией дрезденских художественных сокровищ является выдающимся актом социалистического гуманизма, событием исторического масштаба. На все времена останется наша благодарность народу Советского Союза».

 

С. ЧУРАКОВ, заслуженный художник РСФСР, почётный гражданин Дрездена

Журнал Юный художник №4 1982 г.