Советская живопись

Найти картину по теме или автору По цене от до рублей

У КАРТИН ЛОТФУЛЛЫ ФАТТАХОВА

17.07.2021

Харис Якупов «Портрет Лотфуллы Фаттахова». 1959 год, холст, масло. Альметьевская картинная галерея им. Г. Стефановского. г. Альметьевск, Татарстан.
Харис Якупов «Портрет Лотфуллы Фаттахова». 1959 год, холст, масло. Альметьевская картинная галерея им. Г. Стефановского. г. Альметьевск, Татарстан.

 

 

 

Мягкий юмор, раздольная лирика, полнокровная романтика — лучшие черты творчества художника Лотфуллы Фаттахова. С добрым юмором написана, например, небольшая картина «Пока мама не видит»: сидя на корточках посреди лужи, обмакнув висящую на шнурке варежку в воду, малыш занимается чем-то бесконечно для него важным — пускает кораблик, или сооружает остров, или делает ещё что-то неожиданное, детское, такое, чего взрослый даже и предположить не сумеет. Но в склоненной головке мальчика со смешным затылком, согнутой спинке и во всей позе читается величайшая сосредоточенность, увлечённость. А кругом — благодать: журчат первые ручьи, сверкают лужи, синие тени лежат на рыхлом снегу, и нет поблизости мамы и вообще взрослых. Очень трогательно и как-то по-мужски, с полным сочувствием мужчины мужчине, написана эта обаятельная картина.

Лотфулла Фаттахов. Пока мама не видит. Картон, масло. 1956 г.
Лотфулла Фаттахов. Пока мама не видит. Картон, масло. 1956 г.

 

Картина «Весной»: высох асфальт, и девчонка мелом чертит классики. Кто не помнит с детства радостного ощущения прихода весны, заявляющей о себе в городах прежде всего только-только подсохшим, ещё «пахнущим» снегом, но уже тёплым от солнца асфальтом, на который можно выбежать, как на пол, и сделать мелом озорную надпись или нарисовать классики?

В маленьком обжитом мирке — около своих ворот, на солнцепёке — собрались две подружки. Одна рисует белые клетки, другая рукавом вытирает нос: наверное, съела сосульку или зачерпнула полный ботик воды в канаве. Очень скупо, очень ненавязчиво написана эта небольшая картина, с полным доверием к зрителю, к тому, что он всем сердцем поймёт автора, вспомнит такую же сценку из своего собственного детства или из жизни своих детей...

Лотфулла Фаттахов. Новосёл. 1950-е годы.
Лотфулла Фаттахов. Новосёл. 1950-е годы.

 

Первой крупной удачей Фаттахова была созданная им шестнадцать лет назад картина «Песня о Родине»: на чужой земле, глядя на красивые, но немилые сердцу просторы, поют четверо солдат песню о Родине. Такое ощущение испытал Фаттахов, находясь в Венгрии. «Солдат после войны оставили укреплять завоёванное. Война кончилась. Делать вроде нечего. Ходишь — бродишь... Тоскуешь по дому. И вдруг кто-то запоет милую песню. Сердце так и перевернётся...»

С тех пор художник прошёл большой путь: он стал писать мужественнее, мастеровитее, сильнее. Но уже в этой, почти первой картине была сердечность, раздольность, непосредственность, какая-то чистая, ничем не замутнённая искренность.

 

Через десять лет Фаттахов написал холст «Юность беспокойная»: у реки прощаются юноша и девушка. Мы их только угадываем, и позы их и выражение лиц: обе фигуры заслонил плащ, накинутый на плечи юноши и похожий на крыло, которое бьёт, треплет ветер.

Лотфулла Фаттахов.  Юность беспокойная. Холст, масло.
Лотфулла Фаттахов. Юность беспокойная. Холст, масло.

 

Можно принимать или не принимать эту картину. Можно сожалеть о том, как делали некоторые, что плащ загородил от нас людей. Но, честное слово, нельзя не поддаться этой откровенной романтике: сумрачное небо, гудок парохода, маленький причал, бьющийся на сильном ветру плащ, чемодан, стоящий у ног, как пёс, и разлука, и большая дорога...

 

Может быть, самое романтическое из всего, что создал до сего времени Фаттахов, — это холст «Сабантуй». Сабан — плуг. Туй — праздник. Праздник плуга. Праздник силы и удали. Празднуют его летом, в июне, когда кончились прополка, посевы, пахота...

 

Лотфулла Фаттахов. Сабантуй. Xолст, масло. 1957 г.
Лотфулла Фаттахов. Сабантуй. Xолст, масло. 1957 г.

 

Больше двух недель идёт праздник по республике — сначала в деревнях, потом в районах, потом в Казани. Все леса и парки заполнены сабантуем. Все мужчины, от маленьких до больших, пробуют свою ловкость и силу. Начинают с октябрят. Выйдут два мальца, поборются. Победителю — яйцо. Мальчику постарше — пару конфет. Еще постарше — платок. Еще постарше — полотенце. Потом — кепку. Потом тебе дадут брюки, если троих победил. Потом доходит дело до костюмчика, самовара, велосипеда. В районе дадут тебе мотоцикл — только победи. А в Казани — легковую машину. И вот собираются богатыри со всей республики. Медленно выходят в круг, на глазах у всех, чтобы прибавить сил, пьют лежащие тут же, в ведре, сырые яйца — одно, другое, третье. Сколько сможешь. На праздничном шесте вьются льняные, расшитые красными и зелёными нитками полотенца — непременное украшение сабантуя. И на полотенцах борются. Борьба без правил. Только положить противника на спину. Увлекательное зрелище эта борьба. Все мужчины пляшут на месте от нетерпения и азарта.

 

Сабантуй поражал воображение Лотфуллы Фаттахова с самого детства. Ещё мальчишкой рисовал он углём на печке, палкой на песке скачки, борьбу, соревнование по бегу, лазанье на шест сабантуя (шест скользкий, а на вершине приз — сапоги или гармонь-тальянка). Может быть, так и удалась Фаттахову картина потому, что он подходил к ней в течение всей своей жизни, с детства. И некоторая «сочинённость» композиции не убивает яркой жизнерадостности картины, её неповторимого национального колорита. «Сабантуй» Фаттахова полон солнца, ветра, удали, романтики.

 

Но есть у Фаттахова картины, которые ему явно не удались. Можно не говорить о таком, например, холсте, как «Прозаседавшиеся» (ночью в кабинете, при электрических лампах, в атмосфере, наполненной дымом папирос, дремотой и скукой, бесконечно заседают, заседают, заседают «руководящие товарищи», и ясно, что пользы от этой скучной говорильни не может быть никакой).

Лотфулла Фаттахов.  Прозаседавшиеся. Холст, масло. 1953 г.  Гос. музей изобразительных искусств республики Татарстан.
Лотфулла Фаттахов. Прозаседавшиеся. Холст, масло. 1953 г. Гос. музей изобразительных искусств республики Татарстан.

 

Но даже такие серьёзные и, в общем, удачные работы художника, как «Хлеба созрели», «У выездной лаборатории», «Утро секретаря райкома», оставляют зрителя не вполне удовлетворённым. Уж очень они дидактичны, так сказать, «легко предвидимы», сочинены на заранее заданную тему, очень благополучны, слишком уж бесспорны. В них художник как бы сознательно отказывается рисковать. Эти картины Фаттахов создавал увлечённо и искренне. Он писал много целевых этюдов, внимательно изучал, как ту или иную проблему цвета, света, композиции решали старые мастера, учился у них, и всё-таки на многих зрителей они производят самое убийственное для художественного произведения впечатление — впечатление, что они где-то что-то подобное видели. И не один раз.

Лотфулла Фаттахов. Хлеба созрели. Холст, масло. 1952 г. Нижнетагильский музей изобразительных искусств.
Лотфулла Фаттахов. Хлеба созрели. Холст, масло. 1952 г. Нижнетагильский музей изобразительных искусств.

 

Уже писалось о том, что представители нашей технической интеллигенции обвиняют многих писателей в том, что книги их «несут слишком мало информации» и поэтому скучны. Картина тоже призвана нести весьма своеобразную информацию: информацию наблюдений, новых эмоций, которые «носятся в воздухе», но сформулированы художником впервые так чётко, новых образов, как будто известных каждому, но всё-таки поражающих своею неожиданностью.

Лотфулла Фаттахов.  У выездной лаборатории. Холст, масло. 1954 г.  Гос. музей изобразительных искусств республики Татарстан.
Лотфулла Фаттахов. У выездной лаборатории. Холст, масло. 1954 г. Гос. музей изобразительных искусств республики Татарстан.

 

Свежее, тонкое, точное наблюдение — вещь сложная и достаточно редкая. Жюль Ренар даже сказал, что «наблюдение — это изобретение». В картине художник свои наблюдения делает достоянием всех. А если коэффициент свежей информации в картине мал, если живописец повторяет изобразительным языком то, что все давным-давно, собственно говоря, уже знают, то картина не производит впечатления. Она скучна. Конечно, она кое-чему учит. Конечно, по ней можно провести дидактическую беседу. Конечно, на какой-то процент людей она, может быть, произведёт сильное впечатление, потому что люди разнообразны и нет картины, которая хоть для одного человека на земле не явилась бы откровением. Но, в общем, «отдача», «коэффициент полезного действия» такой картины малы. И очень жаль, что Лотфулла Фаттахов, художник сердечный, искренний, увлекающийся, иногда попадает в плен какой-то скованности, рассудочности и отдаёт своё время и труд созданию картин холодных, обращённых скорее к рассудку зрителя, чем к его сердцу.

 

На выставке «Большая Волга» Фаттахов экспонировал две картины: «Революционный комиссар Мулла-Нур Вахитов» и «Из города». Поговорим сначала о первой.

Лотфулла Фаттахов. Революционный комиссар Мулла-Нур Вахитов. Xолст, масло. 1963—1964 гг.
Лотфулла Фаттахов. Революционный комиссар Мулла-Нур Вахитов. Xолст, масло. 1963—1964 гг.

 

Удивительным человеком был Мулла-Нур Вахитов. «По утверждению всех и по-моему мнению — это самая светлая личность в Татарии, — говорит Фаттахов. — Когда я думаю о Вахитове, я от всего отключаюсь».

Татарин, сын мелкого торговца, пламенный революционер, Вахитов своей самоотверженной борьбой за свободу Татарии добился того, что стал во главе Центрального мусульманского комиссариата, специально по его инициативе учреждённого при Народном комиссариате по делам национальностей, и его квартира в Москве по личному распоряжению Ленина была соединена прямым проводом с кабинетом Владимира Ильича в Кремле.

Когда началось наступление белочехословаков, Вахитов сформировал два татарско-башкирских батальона, с одним из которых прибыл из Москвы в Казань. Но было слишком поздно. Казань пала. Вахитов погиб. Говорят, он был расстрелян у стен казанского Кремля. Так быстро оборвалась эта блистательно начавшаяся жизнь.

 

Мне приходилось слышать обвинения картине Фаттахова в театральности, в том, что комиссар позирует. Я не могу с этим согласиться. Постоянная душевная приподнятость, известное щегольство, даже некоторые черты героической позы были присущи человеку, народному герою, который и политические статьи писал пламенно, как стихи: «Посмотрите, как хороша, как прекрасна рождённая в великих боях правда, — пишет Вахитов в передовой статье первого номера газеты «Кзыл Байрак» («Красное знамя»). — Как сияющее солнце, поднимается она из-за гор страданий и народных бедствий, даёт силы своими живительными лучами раненым борцам и молодым побегам для новых, героических дел. Я горю неугасимой верой в побеждающую силу свободы. Все вперёд, товарищи! Вперёд, вперёд, вперёд!..»

Вахитов воспринимал революцию и борьбу за неё как праздник, поэтому мне представляются вполне уместными в картине Фаттахова и щегольской синий френч комиссара, и ослепительно-белая рубашка с галстуком, и бурка, которую обычно татары не одевают, но которую любил Вахитов, и атласный сверкающий бант на его груди. Щегольство, несколько картинная красота были присущи многим воинам революции, и когда я смотрела на портрет комиссара Вахитова, мне вспомнился эпизод из кинофильма Довженко «Щорс»: чернобровая украинская дивчина прямо со своей свадьбы, из-за праздничного стола, ушла с одним из бойцов Щорса, пленённая всем сразу — и его смелостью, и величием вдохновляющих его идей, и молодецкой дерзкой красотой отважного парня.

Должна сознаться, что когда я впервые увидела портрет комиссара, мне была неизвестна история гибели Вахитова, но уже тогда меня поразил в портрете контраст между сильной праздничной фигурой комиссара и какой-то тревогой, опасностью, нависшей над городом: ни одного человека на площади, только отряд бойцов, тяжёлые, словно каменные тучи на небе, и такая же, цвета туч, тень от фигуры комиссара, падающая на булыжник пустынной площади. Позднее мне Фаттахов сказал, что он хотел рассказать о последних, трагических днях жизни Вахитова, и это ему, как мне кажется, удалось.

Портрет очень устойчиво скомпонован. Белые башни Кремля поднимаются словно на плечах комиссара. Комиссар как бы врастает в этот город, где он боролся за революцию и куда он приехал теперь революцию защищать.

Устойчивы сами пропорции холста: чуть-чуть придавленный сверху квадрат. Портрет очень определёнен в тоне: резким пятном выделяется фигура комиссара и к ней, как крыло, примыкает такая же сильная в тоне группа бойцов татарско-башкирского батальона. Все остальное приглушено, тонально как бы отодвинуто назад, на задний план, как нечто второстепенное. Общий колорит картины — серо-коричнево-голубой с вспышками алого: бант на груди комиссара, его розовеющие губы и ухо, тающие в воздухе красные знамёна и флаг на башне. Может быть, сама фактура живописи несколько зализана и однообразна. Особенно она проигрывает, если её сравнить с очень красивой фактурой другого холста Фаттахова — «Из города». Но во всяком случае мне портрет комиссара представляется удачей художника.  Недаром он работал над ним около двух лет. Недаром образ Вахитова производит на художника такое впечатление, что он «немедленно отключается от всего», как только начинает о нём думать.

 

Лотфулла Фаттахов. Из города. Холст, масло. 1963-1964 гг.
Лотфулла Фаттахов. Из города. Холст, масло. 1963-1964 гг.

 

Картина «Из города», с моей точки зрения, очень противоречива. Она имеет и достоинства и недостатки. По содержанию она чрезвычайно проста. Маленькая заснеженная деревушка на горизонте, к которой, очевидно, не проложена железнодорожная ветка. Сюда добираются небольшим пассажирским самолетом. Вот сейчас такой самолет только что приземлился. Он стоит вдалеке и от воздуха, насыщенного снежными кристалликами, и от белых рефлексов кажется зеленовато-голубым. Такой же, в общем, зеленовато-голубой по цвету кажется и группа только что сошедших с самолета, идущих на нас людей. Среди них выделяется мужчина в меховой шапке, с чемоданом, и женщина, очевидно, библиотекарь или учительница, несущая в руке большую пачку книг. Но главные герои картины — семья колхозников: старик, старуха и молодая девушка, наверное, их дочь. Они возвращаются из обычной поездки в город, превратившейся для них в маленький праздник. Через плечо девушки перекинута авоська с апельсинами, яблоками и лимоном. Старик в лихо сдвинутом на затылок меховом треухе несёт новенькие, шикарно окрашенные красным по ребру лыжи. Старуха в синих варежках, снисходительно держит палки от лыж (что поделаешь со старым?) и тюк голубых, свёрнутых в трубочки обоев — давно собиралась оклеить комнату.

Картина очень красива по цвету: бледно-кофейное небо, белое поле, синеющая вдали деревушка, серо-голубой самолет и почти такая же по цвету группа идущих вдали людей. В передней группе тоже преобладают нейтральные цвета: пальто старика цвета солдатской шинели, очень близкий ему, чуть-чуть зеленее, цвет жакета старухи, чёрный жакет девушки, тусклых оттенков юбки женщин. Тем ярче горят на этом нейтральном фоне золото апельсинов и лимона, красный платок девушки и её зеленые варежки, полоска нижнего малинового платка на лбу старухи, красный пояс старика и ворот его ярко-синей рубахи. Эти красные, зелёные, синие разных оттенков живописные пятна прекрасно сгармонированы. Ничто не лезет, не кричит. Цвет горит изнутри ярким, ясным огнём, нигде нет сырой краски, кое-где проступающей в портрете Вахитова. Хороша фактура живописи. Краска лежит пастозно, наложенная мелким мазком, порою даже тычком кисти. Красочная поверхность сложная, шершавая, сама по себе очень красивая. Все эти выразительные средства живописи точно соответствуют образному строю картины. Жизненны, убедительны типы.

 

Лотфулла Фаттахов. Эскиз к картине «Из города». Картон, масло.
Лотфулла Фаттахов. Эскиз к картине «Из города». Картон, масло.

 

Я легко могу понять людей, считающих, что весь портрет Вахитова не стоит фрагмента (например, головы старика) картины «Из города». Лицо комиссара написано обобщённо, условно, оно может показаться схематичным, «пустым», тогда как голова старика поражает жизненной убедительностью, неповторимостью каждой морщинки, забавно, со стариковской кокетливостью, подстриженной бороды, весельем, брызжущим из прищуренных под нависшими чёрными бровями глаз. За первого парня на деревне, скорее всего, вышла замуж в свое время старуха, и эта живая душа её мужа не померкла, не постарела и сейчас. Убедительно написано лицо девушки, освещённое сдержанной, непроизвольной улыбкой. Спокойным чувством собственного достоинства исполнены изображённые художником люди. Это, конечно, отлично.

 

Фотография, сделанная для картины «Из города» Казань, март 1964 года
Фотография, сделанная для картины «Из города» Казань, март 1964 года

 

Но есть в картине, на мой взгляд, излишняя прямолинейность. Фаттахов не нашёл нового, интересного, неожиданного поворота темы. Красивое зрелище для глаза — идущие по заснеженному полю ярко одетые люди? Красивое. И художник отлично справился с поставленной им перед собой живописной задачей. Рады мы, что труженики земли, люди, которые кормят нас хлебом и поят молоком, стали жить лучше и радостнее? Ну, конечно, рады. Но при взгляде на картину Фаттахова мы радуемся этому, как лишнему подтверждению факта. А произведение искусства должно быть всегда открытием мира, «ездой в незнаемое». Подходя очень придирчиво, в целом, к удачной работе Фаттахова, мне кажется, «ездой в незнаемое» её не назовёшь. Хотелось бы видеть более всестороннее и углубленное раскрытие — именно раскрытие — новых черт нашей современности, больше внутренней органичной взаимосвязи между персонажами его картины. И тут, по-моему, нельзя не отметить, что портрет Вахитова при всех своих формальных просчётах, уступая в живописи картине «Из города», всё же кажется более цельным. Он доносит до зрителя глубокое волнение художника: ощущение праздника революции и великой тяжести борьбы за неё, борьбы, в которой гибли часто самые смелые и сильные. А это говорит о многом.

Вот те мысли, которыми хотелось поделиться с читателями нашего журнала о творчестве Л. Фаттахова после посещения выставки «Большая Волга».

 

А. ЖУКОВА

Журнал «Художник» № 12, 1964 г.

 

Лотфулла Фаттахов на пленэре, 1953 год.
Лотфулла Фаттахов на пленэре, 1953 год.

 

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru СОВЕТСКАЯ ЖИВОПИСЬ
..