Советская живопись
Стили и жанры
|
О СЕБЕ. ХУДОЖНИК ДМИТРИЙ ЖИЛИНСКИЙ14.05.2010
Итак, моя первая персональная выставка в Москве. Собраны картины более чем за тридцать лет, как говорят, творческой деятельности. Хочу ли я сам увидеть свои работы все вместе? Да! А чего жду? Наверное, как и каждый на моем месте, жду доброжелательного внимания зрителей, серьезного, откровенного разговора с моими товарищами-художниками, знатоками искусства, и, наконец, главное: смогу ли я, увидев все вместе, услышав суждения и критику, сделать выводы, которые помогут мне в дальнейшем создать картины, более совершенные и глубокие.Самый великий творец — Природа, и мы, художники, призваны, поняв ее красоту и совершенство, отобразить, воссоздать ее в достойной художественной форме. Примерно так нам говорят учителя в школе и сами мы читаем в высказываниях больших художников. Натуралисты, равно как и абстракционисты, могут искренне утверждать, что и они следуют природе, первые — ее внешней форме, вторые — ее внутреннему смыслу, так как сам он есть «природа» и интеллект. Формалисты тоже могут опираться на природу, только они будут вгонять ее в выдуманную ими самими форму, как в прокрустово ложе. Кто же прав? Где истина? Написано и сказано в последнее время такое количество слов, столько придумано направлений и создано теорий, что разобраться во всем этом нет возможности, не обратившись к словам древнего мудреца: «Истина в нас самих». Только следовать ей может не всякий, а постигший ее духовно.Я пишу эти рассуждения не потому что постиг истину и все понимаю, а для того, чтобы сказать, как я сам ищу свой путь.Как художнику мне повезло. С 1944 года жил в доме у родственников, замечательных художников Н.Я. Симонович-Ефимовой и И.С. Ефимова, рядом с такими художниками, как В.А. Фаворский и Л.А. Кардашев. Всем им я благодарен за то, что имел счастье видеть, как они живут и работают, и пользоваться их советами. А в институте С. А. Чуйков, прекрасный живописец, первым поддержал мое стремление к законченности; Н. М. Чернышев привил любовь к древнерусскому искусству; П. Д. Корин передал мне свою страстную любовь к искусству Возрождения и творчеству А. Иванова; А. М. Грицай, не жалея своего времени, приучал к ежедневному труду и честности. Все учили мастерству, а также умению понимать и ценить великое в искусстве.Я не верю в гениальность художника, о котором говорят, что он не следует определенной традиции. Часто мы не можем или не хотим проследить ее, а бывает, и сам художник, и его пропагандисты утверждают, что его творчество отличается принципиальной новизной и ни на что не похоже. Люблю великих мастеров, учусь у них понимать природу — это и есть традиция, а без традиции, как дом на песке, искусство существовать не может.Продолжая изучать древнерусское, итальянское и фламандское искусство, я начал понимать, как простой сюжет можно средствами живописи поднять до высокого космического звучания, когда сюжету придается философское значение и форма изображения становится совершенной.В ранних картинах маслом (в основном портреты) мне хотелось передать неповторимость характеров хорошо знакомых мне людей в характерной для них обстановке, не скрывая факта позирования. Был тогда в заблуждении, что крупный размер обязателен для передачи монументальности и значительности, и позднее понял: не в размере значительность и монументальность, хотя размер в картине тоже немаловажен.С 1964—1965 годов пишу темперой, которая дает неограниченные возможности: от живописи миниатюрной до широких монументальных покрытий, росписи стен. Со сменой материала совпало мое отношение к изображению.В таких картинах, например, как «У моря» или «Гимнасты СССР», мне хотелось показать не данный момент, а сущность изображаемого, его цвет, существующий независимо от состояния и освещения. Я стремился при моделировке фигур и передаче характеров персонажей сохранить локальность цветовых пятен, четкость их силуэтов, избегая теней, особенно падающих. Параллельно делал много этюдов и рисунков, писал по рисункам.Единство природы, гармония, цельность всего живого, понимание красоты, любовь и бережное отношение человека к природе — все это я старался раскрыть в картине «Весенний день». Работал над картиной два года, сделал много рисунков, этюдов. Писал этюды предвечернего состояния, когда все притихает, тени от деревьев густеют, предметы погружаются в среду,— все кажется единым, торжественно строгим, и так хочется продлить это состояние и сохранить его надолго.В одной из последних моих картин «Играет Святослав Рихтер» я стремился не столько к портретному сходству, сколько к тому, чтобы передать зрительно звучание музыки в пространстве. С. Рихтер дал несколько замечательных концертов в Итальянском дворике Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина на фоне слепка портала Фрейбергского собора. Для меня и, наверное, для многих гениальная игра С. Рихтера в окружении великолепных слепков музея осталась в памяти как чудо единства музыки, архитектуры и скульптуры. Прожита большая половина жизни, а самого главного еще не сделано, хочется написать картины, более совершенные и глубокие, волнующие личные и общечеловеческие чувства.
Дмитрий Жилинский |
