В искусстве двух первых пятилеток складывался живописный стиль, выражавший умонастроение эпохи и вбиравший в себя многие прежние достижения художников АХРР и Общества московских художников, ОСТ и «Октябрь». Эти тенденции заметны и в картинах Покаржевского, где автор не изменяет своему цветовидению, задушевности, проникновенности лучших образов, созданных прежде. Опыт, накопленный в издательской работе, помог обновить композиционно-пластическое мышление.

В середине 1930-х годов Покаржевский написал ряд взволнованных и искренних пейзажей Донбасса и Кузбасса. Прежняя любовь к искусству Союза русских художиков, совместная деятельность с ведущими столичными живописцами помогли Петру Дмитриевичу органично войти в московскую живописную школу, стать одним из тех творцов, от которых во многом зависело её развитие. «Пейзаж в Сталинске» (1934) П. Покаржевского и «Туча» С. Герасимова (1936) смотрятся ныне в коллекции Третьяковской галереи как своеобычные выражения сходных творческих устремлений.

В годы первых пятилеток художник активно работал над оборонной темой.

В 1930-е годы, когда в искусстве московской школы ценилась стихия цвета, эмоциональность живописной пластики, искренность и непосредственность чувств художника, Пётр Дмитриевич создал немало этюдов, которые можно по праву назвать колористическими жемчужинами.

Поэтична картина «Дом, где я родился» (1935)—розовая крыша, фиолетово-сиреневые тени, белизна стены, голубое небо, свежая зелень и как бы колеблющаяся светотень, передающая движение и шелест листвы.

В работе «По каналу» (1941) —единство неба и воды, удивительное ощущение влажного, омытого пространства, дышащего чистотой и мокрой корой прибрежных деревьев. Лазоревые изумрудные дали как бы зажигаются от того, что в живописи появился голубой дымок парохода. Этот небольшой этюд можно рассматривать очень долго, вбирая в себя нахмуренную сосредоточенность природы и её раздолье.

В искусстве 1930-х годов заново проявился интерес к глобальности ландшафта, простору бытия, наполненному не только мимолетными эмоциями, но и более длительными чувствами, думами.

Новые творческие задачи обращали внимание художников к опыту и наследию старых мастеров. А. Скворцов, написавший предисловие к каталогу персональной выставки П. Покаржевского, состоявшейся в 1936 году в Москве, отмечал интерес Петра Дмитриевича к живописи Сезанна. Он действительно был, но не поверхностный, основанный на пресловутой «трёхцветке» и превращении всех предметов в конусы и шары, а связанный с мироощущением, с целостным и внутренне напряженным восприятием величия природы и жизни. Таковы пейзажи «Кавказская сакля», «Пастбище в Псеншоке», «Дубки. Окрестности Бештау» (Государственный Русский музей), «Сторожевая башня» (Горьковский музей), «Серый день в Крыму» (Государственная Третьяковская галерея).

С 1938 года и до последнего дня жизни Пётр Дмитриевич преподавал в Московском художественном институте. Он воспитал несколько поколений советских живописцев, среди которых немало мастеров, чьё творчество ныне широко известно.

Когда началась Великая Отечественная война, Покаржевский вместе с институтом эвакуировался в Самарканд. В суровую пору испытаний страна заботилась о будущем своей культуры. Важно было не только воспитать новые творческие кадры, но и своей личной вдохновенной работой сохранить и умножить завоевания советской живописи, московской живописной школы.

Самаркандский период творчества Покаржевского насыщен вдохновенными, целеустремленными трудами. На его живописи, естественно, лежит тень глубоких раздумий, тяжелых переживаний, связанных с войной. Но тем более ярко и волнующе проявилась в его пейзажах любовь к жизни, вера в её неисчерпаемость. Пейзажи Петра Дмитриевича приобрели новую утонченность, а ощущение раздольности мира органичнее слилось с живописной манерой. Холсты как бы сплавлены из чуть мерцающих жемчужных, янтарных, бирюзовых, изумрудных, палевых мазков.

Многие из созданных тогда произведений хранятся теперь в известных музеях страны: «Ташкентская площадь в Самарканде» (1943), «Толпа у цирка» (1943, Государственный Русский музей), «Ткачиха» (1943, Вологодская картинная галерея), «Биби-Ханым от Афрасиаба» (1942, Тульский областной художественный музей).

Картина «Стадо пригнали» (1942) находится сейчас в собрании семьи художника. В ней замечательно передано состояние природы. В прозрачном воздухе рождаются сумерки, роняя повсюду жемчужные полутени. Живопись необычайно свежа. Пластический образ целостен. Выразителен ритмический строй ландшафта, движущегося стада.

В первые послевоенные годы Покаржевский писал на Севере, в Карелии. В его пейзажах ощутима скорбь невосполнимых потерь, есть сосредоточенное созерцание мотива, увиденного после долгой разлуки. Глядя на «Сумерки» (1945), «Баньку в Кижах», «Закат в Кижах», «После дождя. Заонежье», «Старый Углич» (все -1946 год), испытываешь сопереживание природе, воспринятой большой интересной личностью.

В 1950-е годы Пётр Дмитриевич много ездил по стране. Он писал на Памире, Кавказе, Байкале, в Крыму. Его полотна сохранили очарование нетронутых мест, естественного круговорота природы.

Художник совершал и заграничные поездки, создав свежие по настроению, меткие по наблюденности виды Праги, Софии, Тырнова, Пловдива, Афин, Рима, Флоренции...

В конце 1950-х, в 1960-е годы молодым поколением художников был как бы заново открыт Русский Север, поразивший некогда воображение К. Коровина, П. Кончаловского, С. Герасимова.

«Псков» (1968) — одна из последних вещей Покаржевского, но сколько в ней образной силы и пластической выразительности. Как выразительны плотные бегущие облака на тревожном небе, заречная даль, архитектоника дерева, башни.

В 1958 году мастер написал небольшую картину «Колхозный двор». Она надолго запоминается своей серебристо-охристой гармонией, аккордами голубовато-синего и холодного красного цвета, вызывающими бодрое ощущение морозца. Всё здесь живо и выразительно - движение ветвей, дорожка, протоптанная в снегу, смотрящий окошками на мир деревянный дом.

Рассматривая такие работы Покаржевского, невольно вспоминаешь творчество многих его учеников, нынешних уже пятидесятилетних живописцев.

Когда-то К. Ф. Юон говорил о том, что с годами все в искусстве становится заметнее: и недостатки, и достоинства.

Персональная выставка работ Петра Дмитриевича Покаржевского дарит именно такую радость.

Иван Купцов

Статья была написана к каталогу посмертной персональной выставки Петра Дмитриевича Покаржевского, состоявшейся в Москве в 1977 году.